Адмирал василий яковлевич чичагов. Адмирал П.В

Павел Васильевич Чичагов родился 27 июня 1767 года в Санкт-Петербурге, в семье моряка В. Я. Чичагова. Отец, из небогатых дворян, трудом пробил себе дорогу и к концу жизни стал адмиралом, известным морскими победами при Эланде, Ревеле, Выборге. Выдвинувшийся на командном и административном поприще, а не при дворе, адмирал воспитал своих детей достойными людьми. Из-за недоверия отца к Морскому корпусу Павел не получил систематического образования; когда В. Я Чичагова перевели с поста главного командира Кронштадтского порта в Адмиралтейств-коллегию, Павел учился у разных учителей, затем в школе Св. Петра, а с 1779года оставил школу и брал частные уроки математики, в которой делал успехи.

Рассказы отца о флоте пробудили в П. В. Чичагове любовь к морской профессии. Но поступить на флот, не закончив Морской корпус, можно было только через гвардию. Когда представился случай, в должности унтер-офицера Павел вступил в гвардейский полк. В 1782 году В. Я. Чичагов, назначенный командовать Средиземноморской эскадрой, взял сына с собой адъютантом в чине поручика армии. Когда отца произвели в адмиралы, Павел стал его генеральс-адъютантом. Плавание послужило хорошей школой, а пример В. Я. Чичагова продемонстрировал, как должен действовать командующий в море. Виденное за границей послужило пищей для ума будущему морскому министру.

В 1787 году офицер Чичагов на корабле "Иезекииль" участвовал в походе отряда контр-адмирала Т. Г. Козлянинова к Борнхольму, затем был назначен состоять при отце в Санкт-Петербурге. До 1788 года он изучал высшую математику.

Русско-шведская война 1788-1790 годов прервала мирные занятия. 3 апреля 1789 года П. Чичагова произвели в капитаны 2-го ранга. Будучи командиром флагманского корабля адмирала В. Я. Чичагова "Ростислав", в кампанию 1789 года он крейсировал с флотом и участвовал в сражении у Эланда; весной - летом следующего года Чичагов командовал тем же кораблем в сражениях у Ревеля и Выборга. Под Ревелем "Ростислав" стоял в центре боевой линии, принявшей удар шведов, за что его командир получил орден Св. Георгия IV степени. В Выборгском сражении "Ростислав" оказался среди передовых кораблей, гнавших противника к Свеаборгу. Моряка, доставившего радостную весть о победе, Екатерина II произвела в чин капитана 1-го ранга; П. Чичагов получил также золотую шпагу с надписью "За храбрость" и 1000 червонцев. Позднее он командовал кораблем на Балтике и ездил в Англию для совершенствования знаний. В 1795-1796 годах Чичагов - командир корабля "Ретвизан" ходил к британским берегам в эскадре вице-адмирала П. И. Ханыкова и крейсировал с английским флотом. Дальнее плавание закалило Павла Чичагова и дало ему опыт командира корабля и возможность поучиться у британских коллег. Английские моряки также оценили умение Чичагова, что в дальнейшем сказалось на его судьбе.

Вступление на престол Павла I первоначально не затронуло судьбу П. В. Чичагова. 13 ноября 1796 года его произвели в капитаны бригадирского ранга; следующим летом, когда император возглавил учебное плавание флота, Чичагов командовал кораблем "Ростислав" и за старание был удостоен шпаги с орденом Св. Анны III степени на эфесе. Однако уже 22 сентября моряка уволили со службы в том же чине по молодости лет. Скорее всего, он вышел в отставку вслед за отцом, которого оскорбляла необходимость подчиняться Г. Г. Кушелеву, ранее служившему у него мичманом.

П. В. Чичагов почти полтора года оставался вне флота. Он намеревался поселиться в деревне и улучшить положение крестьян. Но в декабре 1797 года пришло письмо Елисаветы Проби, любимой девушки Чичагова, с которой молодой моряк познакомился в Англии. Умер ее отец, препятствовавший их браку из-за разницы вероисповеданий. Он обратился к А. А. Безбородко с просьбой разрешить выехать в Англию и жениться на иностранке, но получил отказ в следующих выражениях: "Император находит в России настолько достаточно девиц, что нет надобности ехать искать их в Англию". Моряк излил свое горе С. Р. Воронцову, и тот обратился к генерал-прокурору Лопухину с просьбой о помощи. Однако произошли события, изменившие обстановку. Намечались совместные действия русского и английского флотов против Франции, успехи которой беспокоили императора. Граф Воронцов убедил Г. Г. Кушелева, занимавшего при Павле I должность помощника по морской части, в признанных английскими моряками достоинствах П. В. Чичагова. Любимец императора замолвил слово, и 9 мая Павел I повелел принять Чичагова на службу контр-адмиралом. Но вскоре жизнь вновь повернулась к непокорному моряку темной стороной.

21 июня 1799 года Кушелев объявил, что император повелел отставить контр-адмирала от службы без ношения мундира. Л. М. Чичагов, пользовавшийся "Записками" адмирала, объяснил этот случай. Павел I вызвал моряка в Павловск, но Кушелев, опасавшийся конкуренции, поговорил с Чичаговым в приемной и доложил царю, что П. В. Чичагов намеревается перейти на английскую службу. Разгневанный император приказал уволить моряка в отставку, затем призвал в кабинет, кричал на него и после горячего объяснения приказал арестовать. Чичагов сослался на права кавалера ордена Св. Георгия, однако по приказу самодержца его флигель-адъютант Уваров сорвал с мундира крест и знаки различия, а моряк сбросил и мундир, оставшись в жилете. Так полуодетым он и был отправлен в Петропавловскую крепость.

Заключение продлилось недолго. Англичане ждали русскую эскадру, и Павел решил вернуть Чичагова на службу, объяснив его заключение якобы революционными взглядами. 1 июля он приказал столичному генерал-губернатору Палену навестить Чичагова и выяснить, собирается тот служить как верноподданный, или остается в равелине. Очевидно, Чичагов избрал первое. В крепости он чуть не умер от горячки. Указ от 2 июля предписывал освободить контр-адмирала и вызвать его в Петергоф к Кушелеву. В тот же день моряка приняли на службу с назначением командующим эскадрой, которая готовилась вернуть Голландию под корону принцев Оранских.

5 июля П. В. Чичагов прибыл в Ревель и принял командование эскадрой, которой следовало доставить авангард десанта в Голландию. Опытный моряк старался сделать все возможное для сохранения сил и жизней русских солдат, ему непосредственно не подчиненных. 9-15 июля суда приняли дивизию генерал-лейтенанта Германа. 16-17 июля пришли на рейд союзные корабли и транспорты; им предстояло доставить вторую половину русских войск. Погрузку провели быстро, но противные ветры удерживали эскадру под Ревелем. Лишь на буксире гребных судов и верпованием удалось за 9 часов упорной работы вывести корабли к Наргену; усилия и рвение командиров вызвали удивление иностранных капитанов, а Павел I объявил свое благоволение за быстрое отправление экспедиции.

Эскадра П. В. Чичагова, несмотря на повреждения отдельных кораблей, 26 августа вышла к параллели острова Тексель, где стало известно о захвате англо-русским флотом острова вместе со всем голландским флотом. Но британскую дивизию Аберкромби, высаженную на голландский берег, следовало поддержать и развить первый успех, чтобы вытеснить французов из Голландии. Зайдя в Англию, эскадра Чичагова 3 сентября пришла на Тексельский рейд; 5-8 сентября с ее кораблей были высажены войска у деревни Гельдерн.

Плавания оказались нелегкими для русского флота по причине неудовлетворительного состояния кораблей, которое граф С. Р. Ворониов охарактеризовал словами "дурно и гнило"; в последующем он отмечал, что П. Чичагов и младший флагман К. Брейер в десантной операции проявили высокое искусство. Оба они за организацию высадки получили ордена Св. Анны I степени. Император уже не возражал против женитьбы Чичагова, и в 1800 году контр-адмирал вернулся с молодой супругой. В том же году он должен был вновь отправиться с эскадрой в Англию, но император отменил экспедицию, ибо русско-английские отношения испортились.

Благоволение Павла I не гарантировало спокойствия. Опала коснулась всей семьи Чичаговых. Вслед за Павлом с флота ушли братья. В "Записках" П. В. Чичагов упоминал, что император лишил камергерского ключа и отправил в имение его младшего брата, приказал выслать из столицы ослепшего В. Я. Чичагова, который без разрешения приехал в Санкт-Петербург, чтобы встретиться с сыном и невесткой.

Смена власти в начале XIX века полностью изменила жизнь П. В. Чичагова. Вступившему на престол Александру I , в детстве получившему образование либерального оттенка, требовались соратники для проведения в жизнь реформ. 12 мая 1801 года Александр назначил П. В. Чичагова в свою свиту, а 24 августа 1802 года - членом Комитета по образованию флота и докладчиком по делам комитета. Мнение Чичагова обрело решающее значение для царя касательно морского дела.

В том же году коллегиальное правление флотом было заменено Министерством военных морских сил России. Первым министром 9 сентября 1802 года стал адмирал Николай Семенович Мордвинов; однако уже 28 декабря он ушел в отставку, ибо был возмущен тем, что флотом фактически управлял П. В. Чичагов. 31 декабря Александр I назначил П. В. Чичагова товарищем министра морских сил, в июле 1807 года пожаловал его чином адмирала с назначением морским министром. По свидетельству современника, Чичагов практически самостоятельно управлял министерством, все дела поступали к императору только через него. Благодаря этому он ввел немало нового и необходимого для флота. Весной 1803 года по его предложению на кораблях появилась должность ревизора, значительно облегчившая хозяйственные заботы командиров; летом 1804 года Чичагов разработал правила для ревизоров. Обращаясь к министру внутренних дел 22 сентября 1803 года, он предложил объединить руководство порядком в портовых городах в руках главного командира, которому подчинялась и полиция. Были назначены флотские начальники, установлены правила их деятельности. В результате появилась система управления портовыми городами, которая лишь с некоторыми изменениями прослужила До 20-го столетия. 25 мая 1804 года был высочайше утвержден доклад о совершенствовании организации флота и минимизации числа бумаг, обращающихся на корабле.

В октябре 1803 года глава морского ведомства предложил для ускорения кораблестроительных работ в Архангельске мастерам-кораблестроителям поручить разработать тип корабля, сочетающего современные достижения с малой осадкой, допускающей перевод его через бар Северной Двины без значительных задержек. Весной 1804года были утверждены верноподданные доклады Чичагова о совершенствовании проб пушек и положение для использования артиллерийских орудий во время службы (прототип устава морской артиллерии). Значительное внимание он уделял и обшивке корпусов медью.

Средств для развития флота требовалось много. 9 декабря 1803 года Адмиралтейств-коллегия слушала сообщение Чичагова о создании фонда морского департамента, который позволял бы упрощать получение средств для срочных расходов. Вице-адмирал стремился как упростить вопросы снабжения, так и всемерно экономить средства.

Чичагов прекрасно понимал и необходимость заботы о людях на флоте. 4 июля 1804 года вице-адмирал сообщил коллегии высочайшее повеление оплачивать служителям работу в выходные и праздничные дни (что, очевидно, ранее не делали). 7 июня 1803 года он докладывал о необходимости оплаты труда рабочих Охтенской слободы наравне с вольными; 20июля 1803 года последовало повеление о сухопутном провианте (в то время более питательном, чем морской) для малооплачиваемых служителей флота; 25 ноября 1803 года Чичагов предложил разместить медиков и создать небольшие аптеки в зданиях, где жили флотские чиновники и служители.

14 июля 1804года коллегия слушала высочайшее повеление по докладу Чичагова о запрете телесных наказаний штурманских помощников унтер-офицерского чина. Добиться большего ограничения произвола офицеров в назначении наказаний вице-адмиралу не удалось. Только через полвека позор телесных наказаний удалось изгнать из русского флота. Руководитель морского ведомства умел и потребовать исполнения и дисциплины. 28 марта 1803 года Адмиралтейств-коллегия слушала указ о смене и предании суду главного командира Астраханского порта, и Чичагов предложил отдать под суд всех виновных в поборах. Он добивался дисциплины и порядка на кораблях, требовал, чтобы морскую форму носили только моряки, не нарушая ее.

Чичагов прекрасно понимал значение морской торговли и для страны, и для развития флота, которому требовались подготовленные кадры. 29 ноября 1804 года он согласился с предложением министра коммерции Румянцева выдавать премии для ободрения купечества. Но флот нуждался в особых условиях для базирования и секретности передвижений. Видимо, этим и объясняется, что 29 февраля 1804года Адмиралтейств-коллегия слушала указ о превращении Севастополя в главный военный порт на Черном море; 13 июля Чичагов сообщил членам коллегии о прекращении торговых дел в Севастопольском порту.

Чичагов старался дать образование молодежи и одновременно сохранить морской дух в учебных заведениях. Морской кадетский корпус под управлением П. К. Карцова и его помощников готовил кадры мореходов, часть из которых получила возможность отшлифовать способности в первых океанских плаваниях и на иностранных судах. Юношей обучали преимущественно морскому делу. Только с 1811 года, когда П. В Чичагова сменил на посту министра И. И. де Траверсе, начался перевод флота к армейской муштре. Развитие получили штурманское и кораблестроительное училища.

Можно считать инициативой Чичагова высочайшие повеления о публикации переводных книг по судостроению и артиллерии на казенный счет и награждениях для переводчиков. 27 мая 1803 года он предложил отделить инструментальную мастерскую от морской типографии, а 8 октября сообщил Адмиралтейств-коллегии высочайше утвержденный доклад о казенном содержании последней. Долгие годы морская типография служила делу образования и воспитания чинов морского ведомства. Именно на ее базе возник журнал "Морской сборник", который без государственной поддержки вряд ли мог существовать.

В 1804 году по представлению Чичагова была утверждена новая, более удобная одежда для моряков; вместо шпаг ввели кортики, надолго ставшие атрибутом формы российских моряков.

Многие современники считали Чичагова способным и деятельным человеком, на котором держалось морское ведомство России. Выше указан далеко не полный перечень дел товарища морского министра. Кораблестроение и порты, кадры и многое другое были тяжелой ношей даже для закаленного морем человека. Столкновения по делам службы с другими министрами и борьба со злоупотреблениями не добавляли здоровья, и вполне понятно, что Чичагов подумывал об отдыхе. Но с 1804 года началась постоянная полоса войн. Российским флотам пришлось вступить в бой на всех военно-морских театрах, и Чичагов не мог в такой обстановке оставить свой пост.

После начала русско-турецкой войны 1806-1812 годов, в начале 1807 года был принят разработанный Чичаговым план. Он предусматривал прорыв Черноморского флота в Босфор и высадку там 15-20тысяч войск; со стороны Средиземного моря англо-русские силы должны были войти в Дарданеллы и отвлечь неприятеля, действовавшего против Дунайской армии. Чичагов направил Д. Н. Сенявину инструкцию о прорыве через Дарданеллы совместно с 5-6 кораблями английского флота, которые должны были присоединиться у пролива; главной целью являлось покорение турецкой столицы. Кроме того, Сенявин должен был отрядить суда для нарушения торговли Египта и сохранения влияния в Сицилии. Но английский адмирал Дакуорт решил прорваться через проливы в одиночку и потерпел поражение. Сенявин, ожидая начала высадки в Босфоре, ограничился блокадой Дарданелл и 10 марта овладел Тенедосом. Получив базу у входа в пролив, русская эскадра прервала подвоз продовольствия в Константинополь, 10-11 мая в Дарданельском и 19 июня в Афонском сражениях нанесла поражение турецкой эскадре. Однако активные Действия Сенявина не могли привести к успешному исполнению плана Чичагова из-за неготовности Черноморского флота.

Война со Швецией, начатая под давлением Наполеона, потребовала значительных усилий. Зимой 1808 года русские войска перешли финскую Фаницу и оттеснили шведов на северо-запад, выйдя к Ботническому заливу, взяли укрепления Гангута и Свеаборг. Гребная флотилия весной - летом обеспечила перевозки грузов в шхерах. В открытом море флоту Швеции и прибывшей на помощь английской эскадре можно было противопоставить главным образом старые корабли и прибрежные суда, до времени запертые льдами. Тем не менее Александр I , несмотря на мнение главнокомандующего в Финляндии генерала Буксгевдена, приказал собрать войска и суда для высадки в Швеции. Так как средств было явно недостаточно, пришлось ограничиться тем, что отряд контр-адмирала Бодиско занял остров Готланд; но вскоре подошедшая шведская эскадра заставила его эвакуироваться. Главные силы русского флота под командованием адмирала П. И. Ханыкова только в июне смогли выйти в море и крейсировали у Гангута и Аландских островов, но при первой встрече с союзной эскадрой потеряли корабль, ушли в Балтийский порт и были заблокированы до осени. Союзники, получив господство на море, затруднили перевозки грузов для русских войск в Финляндии и высаживали десанты на берега Ботнического залива.

Чичагов немало сделал для того, чтобы русские флоты и флотилии успешно отразили натиск со всех сторон. Однако видимая неудача действий Балтийского флота против шведов ухудшила репутацию адмирала в свете. Он испортил отношения с главами ведомств, посылая морских офицеров для проверки информации других министров. Внутри собственного министерства Чичагов приобрел врагов, не позволяя чиновникам наживаться за счет казны. Единственной опорой Павла Васильевича оставался император, на которого моряк имел влияние.

В 1809 году Павел Васильевич с супругой уехал во Францию. Есть основание полагать, что он был доверенным лицом Александра I при Наполеоне. Адмирал вернулся из Парижа с останками скончавшейся от хронического недуга супруги, разочарованный в французском императоре. Незадолго до отъезда он похоронил отца. Император понял сложное положение Чичагова и удовлетворил его просьбу об отставке с поста морского министра, но оставил состоять при своей особе в качестве советника, пока не пришло время следующего ответственного поручения. 6 апреля 1812года император назначил адмирала генерал-губернатором Дунайских княжеств, командующим Дунайской армией и Черноморским флотом для организации нападения на Францию с юга при поддержке славянских народов и Турции. Выполнить замысел не удалось. Чичагов привел в порядок Дунайскую армию, однако не получил поддержки англичан и не смог добиться союза с Турцией. Он даже готовился к продолжению войны с турками и походу на Константинополь. Но началось вторжение наполеоновских войск в Россию, и войска Дунайской армии пришлось направить во фланг Великой армии, отставив все планы на юге.

Адмирал поспешил выполнить повеление императора. Части выходили в путь по готовности, авангард сформировали главным образом из конницы с небольшим числом пехоты. Чичагов намеревался переформировать армию за Днестром, для экономии времени присоединять войска к армии Тормасова по частям и рассчитывал, что окончательное соединение произойдет 7 сентября. Разлив рек задержал на несколько дней движение; тем не менее 18 августа армия начала переправу через Днестр.

Выход армии Кутузова южнее Москвы после Бородинского сражения открыл новые возможности для связи с 3-й и Дунайской армиями. 6 сентября Кутузов указал Тормасову оборонять Волынь, Подолию и особенно Киев, обеспечивая действия Чичагова, которому предстояло идти на Могилев и далее для угрозы неприятельскому тылу. Аналогичные указания получил Витгенштейн. Все русские силы подтягивались ближе друг к другу, замыкая противника в кольцо вдали от его баз снабжения. Появлялась реальная возможность разгромить армию Наполеона, часть которой уже была деморализована. Однако Александр I решил провести в жизнь иной замысел. Корпус Витгенштейна и армия Чичагова должны были, оттеснив противостоящие неприятельские войска и оставив часть сил для прикрытия, соединиться на Березине и перерезать путь отступления французов. Численность двух группировок составляла на бумаге 140 тысяч. Однако часть их требовалась для нейтрализации Шварценберга и других отдельных корпусов противника. План не предусматривал общего командования на Березине; очевидно, царь оставлял честь победы за собой. Кутузов, подчиняясь высочайшей воле, 10 сентября соответствующим образом изменил инструкции Чичагову.

7 сентября Дунайская армия прибыла на Волынь, а 17 сентября войска Тормасова и Чичагова были объединены под командованием последнею в 3-ю Западную армию численностью 80тысяч человек, расположенную у Любомля. Оттеснив Шварценберга за Буг, Чичагов 16 октября, оставив корпус Сакена (около 26 тысяч человек) против Шварценберга и Ренье, с 32 тысячами человек выступил из Брест-Литовска к Минску. 4 ноября его авангард занял город, где были взяты большие запасы провианта, медикаментов и других предметов снабжения французской армии. Тем временем 2 ноября Кутузов предписал Витгенштейну, а затем и Чичагову идти к Березине. Он намеревался разбить противника, отходившего после неудачного боя под Малоярославцем по Старой Смоленской дороге. Главные силы русской армии, двигаясь параллельно отходящим французам, наносили удар за ударом противнику. Складывались обстоятельства, позволяющие полностью разгромить французов при Березине войсками Чичагова, Витгенштейна и Кутузова. Однако из-за несогласованности действий адмиралу пришлось сыграть в сражении и главную, и трагическую роль.

9 ноября авангард 3-й армии взял Борисов. 10 ноября прибыли, заняли переправы, город и правый берег от Зембина до Уши главные силы. Не располагая временем и средствами для сооружения укреплений у Борисова и со стороны Бобра, предписанных инструкцией императора, Чичагов Послал для рекогносцировки кавалерийские отряды по всем дорогам. Направленный на восток авангард П. П. Палена столкнулся с авангардом главных сил Наполеона и был отброшен за Березину.

По разным оценкам, противник имел 40-45 тысяч боеспособных войск. Чичагов после выделения отрядов и потерь от болезней и боев располагал только 20 тысячами, включая 9тысяч кавалерии, мало полезной в лесах и болотах. Даже собрав все войска в одно место, адмирал имел против себя превосходящие силы. Погодные условия и действия неприятеля еще более усложнили его положение. Предстояло удерживать позицию длиной 50 верст, не допуская противника к Минским и Виленским магазинам. Если учесть, что на реке были броды, а ширина ее не препятствовала быстрой постройке моста, неясно было, где противник начнет переправу.

Замысел окружения Наполеона требовал совместных действий нескольких групп войск. Но обещанные Чичагову отряды Штейнгеля (35 тысяч) и Эртеля (15 тысяч) не подошли. Витгенштейн и Штейнгель двигались по левому берегу Березины вместо соединения с Чичаговым, а Эртель стоял в Мозыре, ссылаясь на падеж скота. Следовало рассчитывать только на себя. Адмирал решил удержать борисовское предмостное укрепление и тем дать возможность Кутузову прибыть к переправе одновременно с Наполеоном; Чичагов еще не знал, что главные силы Кутузова далеко, в 175 верстах, ибо фельдмаршал сообщал, что идет по пятам противника.

Адмирал первоначально главные силы оставил у предмостного укрепления, поставил на левом фланге дивизию генерал-майора Чаплица, защищавшую дорогу через Зембин на Вильно. Правый фланг до Березова прикрывали кавалерийские отряды; Чичагов считал, что Наполеон не пойдет в этом направлении под угрозой столкновения с главными силами Кутузова. Но сообщение о появлении войск Шварценберга в тылу и повеление Кутузова принять меры предосторожности на случай, если Наполеон по берегу двинется к Бобруйску, создавали опасение за сохранность магазинов в Минске. Опасаясь движения Наполеона на Минск, Чичагов с частью сил направился ему наперерез. Однако в пути адмирал узнал, что французы переправляются на другом фланге, и немедленно двинулся обратно. 15 ноября он собирал и переформировывал корпуса, пытался получить помощь от Витгенштейна и авангардов Кутузова, но безуспешно.

Решительный удар не получился. Наступление Чаплица задержалось из-за вмешательства начальника штаба армии Сабанеева. Витгенштейн, приехавший около 14.00 без войск, помощи не оказал; против Виктора он направил только 14-тысячный отряд, а все остальные войска у Борисова спокойно переправлялись через реку и вытесняли французов на запад, хотя князь имел приказ воспрепятствовать переправе. Ермолов, четырехтысячный отряд которого Чичагову нечем было накормить, в бою не участвовал, а казаки Платова оказались бесполезны в лесистой местности. В результате вместо 140 тысяч, запланированных Александром I , Наполеону противостояли менее 20 тысяч Чичагова.

16 ноября на восточном берегу Виктор до вечера сдерживал Витгенштейна и ночью ушел за реку; утром 17 ноября мосты у Студенки зажгли по приказу императора, и оставшиеся на левом берегу французские войска сдались. Потери французов составили до 50 тысяч человек, русских - до 8 тысяч. В тот же день Наполеон с гвардией направился к Зембину, за ним 9-тысячная французская армия. Войска Чичагова преследовали ее, нанесли поражение арьергарду и заняли Вильно; адмирал остановился в городе, а его армия, в которой оставалось 15 тысяч человек, направилась к границе.

Несмотря на эти успехи, в глазах общественного мнения Чичагов оказался виновником бегства Наполеона; основу обвинения создал Кутузов, который писал в донесении императору:

"Сия армия, можно сказать, 12, 13 и 14 числа ноября находилась окруженная со всех сторон. Река Березина, представляющая натуральную преграду, господствуема была армиею адмирала Чичагова, ибо достаточно было занять пост при Зембине и Борисове (пространство 18 верст), чтобы воспрепятствовать всякому переходу неприятеля. Армия Витгенштейна от Лепеля склонилась к Борисову и препятствовала неприятелю выйти с сей стороны. Главный авангард армии Платова и партизаны мои теснили неприятеля с тыла, тогда как главная армия шла в направлении между Борисовом и м. Березином с тем, чтобы воспрепятствовать неприятелю, если бы он восхотел идти на Игумен. Из сего положения наших армий в отношении неприятельской должно бы полагать неминуемую гибель неприятельскую; незанятый пост при Зембине и пустой марш армии Чичагова к Забашевичам подали неприятелю удобность перейти при Студенке".

А. П. Ермолов, начальник штаба 1-й Западной армии, а потом командир отряда в авангарде Платова, наоборот, порицал медлительность Кутузова, из-за которой наполеоновские войска беспрепятственно переправились за Днепр; он считал, что фельдмаршал сдерживал передовые отряды до подхода главных сил. Е. В. Тарле сделал предположение, что Чичагов, Кутузов и Витгенштейн не хотели встречи с Наполеоном и не встретились с ним. Читателю очевидно, что Чичагов все-таки встретился с главными силами наполеоновской армии.

После продолжения наступления за границы России Чичагов обложил Торн. Но о падении крепости 4 апреля докладывал уже не адмирал, а сменивший его Барклай-де-Толли. Передача командования произошла в феврале после неоднократных просьб адмирала об отставке. Чичагов, как только представилась возможность, выехал за границу. Он был оскорблен обвинениями общества. Влияние на Александра I Аракчеева исключало возможность либеральных реформ.

За границу Чичагов выехал в 1814 году. Летом 1816года участник Дальнего плавания на корабле "Суворов" лейтенант С. Я. Унковский нашел адмирала в Лондоне и 3 часа с ним разговаривал. Возможно, адмирала навещали и другие моряки заходивших в Англию судов. Во всяком случае, на флоте о нем помнили. В 1831 году контр-адмирал М. П. Лазарев писал А. А. Шестакову:

"...Скажу тебе, что существует комитет под председательством адмирала Грейга для улучшения некоторых частей по флоту, но дело идет не совсем успешно. Чем более смотрю на все, тем более удостоверяюсь, что флот не достигнет той степени совершенства, в которой он находился при Чичагове. Не слушай ты тех сказок, что у нас теперь много кораблей, а между тем нет того ни духу, ни честолюбия, которые были тогда...".

За границей, в 1815 году, П. В. Чичагов начал писать "Записки адмирала Чичагова, заключающие то, что он видел и что, по его мнению, знал". Когда адмирал ослеп, он пользовался специальным устройством. В записках Павел Васильевич не только вспоминал о жизненном пути своем и отца, но и высказывал интересные суждения, которые позволяют понять внутренний мир этого сложного человека. Изгнанник также желал прояснить кое-что неясное и оправдаться перед потомками.

Записки представляют интерес во многих отношениях. Здесь и эпизоды исторических событий, в которых участвовали Чичаговы, и родословное древо семьи, и рассуждения автора по многим вопросам. Большое внимание Чичагов уделил в "Записках" Екатерине II , правление которой считал примером.

Окончательно Чичагов расстался с Родиной в 1834 году, когда на приглашение Николая I

Общественное мнение не приемлет сложных обстоятельств, как не приемлет оно и неудач на поле боя, каким бы сильным не был противник. Оно хорошо усваивает только простую истину побед.

Павел Васильевич Чичагов - талантливый флотоводец, морской министр Российской Империи и не очень удачливый полководец, на которого придворное сообщество целиком возложило ответственность за неудачу на Березине. Фактически, общественное мнение поставило крест на карьере Павла Васильевича после 1812 года, что вряд ли пошло на пользу делам государственным.

Павел Васильевич Чичагов родился 8 июля 1767 года в семье морского офицера Василия Чичагова. Вскоре, семья переехала в Кронштадт – по месту службы отца, а 1776 возвратилась в Санкт-Петербург, где Павел Васильевич получил образование в Немецкой школе Святого Петра.

В 1779 году Чичагов был зачислен на военную службу сержантом лейб-гвардии Преображенского полка. Январь 1782 года ознаменовался первым морским походом Павла Васильевича. Он определен в 1-й морской батальон, адъютантом к отцу, тогда вице-адмиралу, и под его командой ходил из Кронштадта в Ливорно и обратно.

В 1783 Павел Чичагов произведен в лейтенанты флота, а через 4 года получает звание старшего офицера на судне «Иезекиль», которое в составе отряда под командованием адмирала Т.Г. Козлянинова участвует в рейде к острову Борнохольм. После, получает назначение к своему отцу в Санкт-Петербург.
Русско-шведская война в 1788-1789 года потребовало возвращения на флот талантливых офицеров.

В апреле 1789 Павел Васильевич произведен в капитаны 2-го ранга и получил в подчинение флагманский линейный корабль «Ростислав».

В этом чине побывал в сражениях у острова Эланда в июле 1789, а весной-летом следующего года у Выборга и Ревеля. Под Ревелем линкор Чичагова находился в центре боевой линии и принял на себя основной удар шведской эскадры. За этот бой Павел Васильевич был награжден орденом св. Георгия IV степени. В сражении у Выборга Чичагов также показал себя отличным командиром, за что был произведен в капитаны 1-го ранга самой императрицей Екатериной II, также ему была пожалована золотая шпага с надписью «За храбрость».

После окончания войны Чичагов-младший, за 8 лет службы, оценив глубину проблем русского флота, испрашивает позволения у отца повысить свое образование за границей. Последний, переадресовывает просьбу императрице и та дает свое согласие. Петр и Павел Чичаговы, под руководством известного математика Гурьева, отправляются в Англию. Там, благодаря российскому посланнику в Лондоне Семёну Романовичу Воронцову, они поступают в английскую морскую школу и усиленно занимаются английским языком и корабельными науками. Через некоторое время, Чичагов даже попробовал с английским судном попасть в Новый Свет, но по каким-то причинам корабль вернулся на Альбион.

Пробыв в Англии около года и обогатившись знаниями о судостроении и современной организации флота мощнейшей морской державы мира, Павел Васильевич вернулся в Россию. В 1793 году получает назначение на трофейное судно, «София-Магдалена», в 1794 переведен командиром судна «Ретвизан», который в эскадре вице-адмирала Ханыкова курсирует вдоль берегов Англии. Во время этого похода знакомится с семьей своей будущей жены – Елизаветы.

В 1796 году Павел Чичагов произведен в чин капитана бригадирского ранга. В этом же году к власти приходит император Павел I, и для Чичагова, успевшего остроумием и пренебрежением светскими пустомелям, нажить себе много врагов, настают тяжелые времена.

В 1797 году Чичагов отправлен в отставку, позже, не удовлетворившись этим, Павел I отказывает Чичагову в отъезде в Англию за невестой. Затем по навету графа Кушелева в 1799 император лишает Чичагова Георгиевского креста и отправляет в Петропавловскую крепость, однако, благодаря вмешательству генерал-губернатора графа фон дер Палена, монарх меняет решение и возвращает Чичагова на службу разрешив жениться на Елизавете. Вскоре Павел Васильевич в чине контр-адмирала командует экспедицией к остову Тексель. За успехи при высадке десанта получает орден св. Анны 1-й степени.
Реформаторский дух «захвативший» Россию с воцарение Александра I не позволил Чичагову затеряться. В 1802 Павел Васильевич принимает активное участие в работе комитетов Морского министерства, а 1807 получает пост министра и чин адмирала. Быстрый карьерный рост усилили и без того недоброжелательное отношение царедворцев. На этой должности, по признанию современников, он продел огромную работу по реорганизации управления флотом и портовыми городами. Созданная Чичаговым система с незначительными изменениями проработает до ХХ века.

В 1809 году из-за постоянных конфликтов с другими министрами и чиновниками внутри ведомства Чичагов берет заграничный отпуск и министерством с этого момента уже, фактически, не руководит. Официально он освобожден от должности только в 1811 году.

Ещё до перехода Наполеоном Немана Александр I отправляет Чичагова командовать Дунайской армией, Черноморским флотом, а заодно назначает его на должность генерал-губернатора Молдавии и Валахии. Император России не был доволен медлительностью Кутузова и имел свой план. Чичагов прибыл в Яссы уже 11-го мая, но медлительный Кутузов к тому времени уже заключил мир с Портой, план императора так и остался планом. Новому главнокомандующему оказалось нечего делать на берегах Дуная.

Дело нашлось с началом Отечественной войны, когда стало понятно, что сил 3-й армии под командованием Тормасова будет недостаточно для того, чтобы разбить или принудить к отступлению соединенные силы потрепанного корпуса Ренье и австрийцев Шварценберга. Корпус Тормасова присоединился к Дунайской армии в местечке Луцк, доведя общую численность русских войск на юге до 60 тыс. Командование объединенными силами перешло к Чичагову. После ряда маневров Шварценберг отступил за границы Российской Империи, а войска Чичагова высвободился для действий против основных сил Наполеона, которые уже отступали по старой Смоленской дороге.

По первоначальному плану, у Березины должны были собраться 160 тыс. русских войск: армия Чичагова с юга, корпус Витгенштейна с севера и основные силы Кутузова, преследовавшие французов. На Чичагова была возложена задача занять город Борисов и создать укрепленный лагерь со стороны реки Бобр. На деле выполнить эти указания оказалось крайне сложно, не только по причине отсутствия опыта – сухопутной армией Чичагов никогда не командовал, но и из-за выбытия опытных и талантливых командиров тактического звена (Ламберта, например). Заступивший на его место Ланжерон не провел сколько-нибудь сносной рекогносцировки. Отправленный на разведку Пален попал в засаду французов и, потеряв 600 человек, отступил, оставив обоз. Придворные интриганы раздули эту цифру до 2000, в таком виде данные и поступили с Петербург.

Репродукция картины Петера фон Гесса "Переправа Наполеона через реку Березина"

В итоге, подойдя к Березине, Наполеон имел численность в 45 тыс. при 250 орудиях против 20-24 тыс. при 36 орудия у русских, которые при этом были растянуты между рекой Березина и селом Веселое.

Кроме того, в критический момент Чичагов не был поддержан генералом Витгенштейном, что в итоге и сыграло решающую роль. Без ответа остается и вопрос о причинах промедления Витгенштейна, который отличался решительностью в боях на северном направлении, одержав несколько блестящих побед над Удино, Сен-Сиром и Виктором.

С другой стороны, не могут не бросаться в глаза явные стратегические просчеты самого Чичагова, среди которых как отмечал Кутузов были: неверный выбор тактической позиции, недостаточная рекогносцировка местности, слабое внимание к караульной службе и недостаток инициативы, проявившимся в формальном соблюдении приказов главнокомандующего, несмотря на меняющуюся обстановку.

Как бы то ни было, успех при Березине очень дорого обошелся Наполеону: 56 тысяч убитых, среди которых 21 тыс. боеспособных солдат, против 6 тыс. потерь у русских.

Но придворное сообщество такие тонкости не интересовали. Как не интересовало их и то, что именно Чичагов стремительным марш-броском захватил Минск – важный опорный пункт французов, потеря которого вынудила Наполеона решиться на переправу через реку в 10 градусный мороз.

Признавая свои ошибки, Павел Васильевич при первой возможности сдает командование Барклаю-де-Толли.

В 1814 году Чичагов уезжает в эмиграцию, из которой уже не вернется, даже по приглашению Николая I в 1834 году. Окончание наполеоновских воин не привело к началу реформ, Александр I почувствовал вкус абсолютной власти и приблизил к себе одного из виднейших консерваторов – генерала Аракчеева, забив последний гвоздь в гроб надежд на реформы.

Остаток жизни Павел Васильевич проживет в Италии и Франции, в основном в местечке Со, что недалеко от Парижа.

Павел Васильевич скончался 20 августа 1849 года, перед смертью отослав письма Александра I и все свои награды императору Николаю.

адмирал (1807), генерал-адъютант (1801), почетный член Петербургской Академии наук (1814). Из дворян; сын адмирала В. Я. Чичагова (1726-1809).

В 1779 записан сержантом в лейб-гвардии Преображенский полк.

1783 - лейтенант флота. В октябре 1788 назначен командиром линейного корабля «Ростислав».

4 апреля 1789 - капитан 2-го ранга. Участвовал в Русско-шведской войне 1788–90. За отличие у Ревеля награжден орденом Святого Георгия 4-го класса и золотой шпагой «За храбрость».

В 1791–92 изучал «морские науки» в Великобритании.

13 ноября 1796 произведен в капитаны бригадирского ранга. Летом 1797 награжден орденом Святой Анны 2-й степени.

9 мая 1799 возвращен на службу с производством в контр-адмиралы, но 21 июня вновь уволен с лишением чинов и наград за «якобинские правила», арестован и заключен в Петропавловскую крепость.

2 июля 1799 освобожден, восстановлен в чинах и наградах и назначен командующим эскадрой для совместной с Великобританией голландской экспедиции. Награжден орденами Святой Анны 1-й степени с алмазами и Святого Иоанна Иерусалимского, от британского короля — шпагой с бриллиантами.

Отличался прямотой характера и нетерпимостью к мздоимству.

7 апреля 1812 командующий Молдавской (затем - Дунайской) армией, в июле-сентябре совершил с ней переход на Волынь, где соединился с 3-й Обсервационной армией и возглавил 3-ю Западную армию.

Войска Чичагова во взаимодействии с 1-м корпусом генерала Витгенштейна должны были отрезать Наполеону путь на запад у Борисова на р. Березина, в то время как главные силы М. И. Кутузова теснили бы неприятеля с востока. Но Кутузов опоздал на 2 суток и в сражении не участвовал, Витгенштейн промедлил, а Чичагов не сумел сразу определить место переправы армии Наполеона. В результате главная цель операции не была достигнута, всю вину за это Кутузов, а вслед за ним и русское общество возложили на Чичагова, хотя именно его войска нанесли неприятелю на Березине самый тяжкий урон. Современники почти единодушно заподозрили Чичагова в измене, Г. Р. Державин высмеял его в эпиграмме, И. А. Крылов - в басне «Щука и кот».

3 февраля 1813 Чичагов был уволен от должности. Оскорбленный подозрениями в измене, он навсегда покинул Россию, жил в Италии, затем во Франции.

В 1834 отказался подчиниться указу императора Николая I о 5-летнем сроке пребывания за границей и требованию вернуться на родину, 17 апреля лишен звания члена Государственного совета, на его имущество в России наложен секвестр.

17 октября 1834 уволен в отставку. Последние годы жизни провел у дочери в Париже, где и похоронен на кладбище города Со около Парижа. Награжден также российскими орденами Святого Владимира 1-й степени, Святого Александра Невского; прусскими орденами Черного Орла и Красного Орла.

Н. А. Троицкий

Отечественная война 1812 года. Биографический словарь. М. Кучково поле. 2011

К 1812 году 44-летний адмирал прожил удивительно насыщенную событиями жизнь, большую часть которой посвятил служению отечеству, однако все предыдущие перипетии его судьбы, все достижения были в общественном мнении перечеркнуты печально известными событиями при Березине. Издатель его мемуаров П. Бертеньев в предисловии о нем написал: «Чичагов принадлежит к скорбному списку русских людей, совершивших для отечества несравненно менее того, на что они были способны и к чему были призваны».

«Папенькин сынок»

Павел Васильевич Чичагов родился в семье офицера флота и честного служаки Василия Яковлевича Чичагова, выходца из мелкопоместного дворянства, выпускника петровской навигацкой школы. Василий Яковлевич сделал свою карьеру в поздние екатерининские времена, участвуя в ряде морских операций и среди прочих - в русско-шведской войне, за которую получил сразу и орден Св. Андрея Первозванного, и орден Св. Георгия 1-й степени. Хотя изначально Павел Васильевич должен был делать карьеру не на флоте, а в армии, чтобы не вызывать толков, в 1782 году он упросил отца взять его с собой в средиземноморский поход. Вице-адмирал назначил Павла своим адъютантом. С этого началась карьера будущего адмирала и морского министра.

Естественно, наличие отца-адмирала делало Павла Васильевича в глазах своих сослуживцев «папенькиным протеже», от чего молодой и честолюбивый офицер сильно страдал. Любой его успех по службе воспринимался как факт покровительства и использования придворных связей, каждый новый орден - как отблеск славы отца. Надо сказать, что, при всей надуманности этих обвинений, факты покровительства императрицы сыну одного из ее лучших генералов все-таки имели место, да и воспитанный порочным опытом эпохи дворцовых переворотов адмирал не особенно препятствовал этому, почитая эти знаки внимания вполне приемлемыми.

Англомания

Чтобы избежать толков об отцовском влиянии на его карьеру, Павел Васильевич должен был стать идеальным морским офицером, чтобы всем было очевидно, что свои повышения и награды он получает не по отцовским ходатайствам.

Не имея полноценного военно-морского образования, Павел испрашивает у своего отца разрешение отправиться вместе с братом на учение в Англию, которая в то время почиталась главной морской державой. Василия Яковлевич, и сам в свое время отправлявшийся «на острова» для обучения, не возражал и снабдил сына всеми необходимыми бумагами и средствами. К тому же молодой Павел, как вспоминает Л.М. Чичагов, «в первом своём путешествии в чужие края… невольно заметил, сколько мало ещё в России благоустройства и, в особенности, во флоте. Самолюбие его, как русского человека, страдало; он хотел во что бы то ни стало учиться и привезти с собой в Отечество необходимые познания» .

Сам же Чичагов в своих записках потом напишет о причинах этой поездки: «...страсть моя к моему ремеслу дошла до высшей степени. Имев случай видеть вблизи несовершенства русского флота, я был ими раздражён и пламенно желал после столь долгого изучения теорий поставить себя в возможность увидеть собственными глазами практику английских моряков. Англия, кроме признанного превосходства своего флота, имела для меня ещё другую привлекательность: я был заинтересован её образом правления и очень радовался случаю изучить его. Поэтому я умолял отца моего дозволить мне... посетить эту страну. Я предполагал также отправиться затем в Америку и совершить другие путешествия для приобретения опытности».

За время своего пребывания в Англии Павел Васильевич, знавший к тому моменту французский и немецкий, выучивает и английский язык, а также знакомится с русским посланником графом Воронцовым и рядом английских офицеров. С этого момента Павел Васильевич становится одним из первых русских англоманов. В Соединенном королевстве ему нравится практически все: правила поведения, способ правления, организация флота и принципы строительства кораблей, английские девушки… В одну из таких девушек он до безумия влюбился.

Любовь

Чичагов бредил английским кораблестроением. Даже несмотря на то, что вверенный ему корабль был шведским трофеем, т.е., по мнению Павла Васильевича, был в разы лучше русских, он уступал во многих отношениях английским судам того же класса. Для того, чтобы довести свой корабль до английского идеала молодой капитан использовал все свои связи, чтобы добиться от английского правительства права обшить свой корабль медью и «придать ему той быстроты хода, к которой он был способен» . Однако перед самым отбытием в чатамский док, где должна была проходить реконструкция корабля, на судне случился небольшой пожар, и теперь ему предстоял уже несколько более длительный ремонт. Поэтому Чичагову пришлось задержаться в Чатаме. Здесь, в семье начальника порта, старого флотского капитана Проби, Павел Васильевич и встретил свою любовь.

Неизвестный художник. Портрет Элизабет Проби. Около 1799 года. Акварель на кости. Частное собрание

Вот как эти отношения описывает сам Чичагов в своих записках: «…Проби был вдов уже с давнего времени, и семейство его состояло из двух сыновей, находившихся в отсутствии, и из четырех дочерей, из коих только две были замужем. Общество их было приятно, благодаря царившему в нем тону довольства. Девицы были музыкантши, младшая дочь более другой. Так как я очень любил музыку, то гармония послужила к нашему сближению, и я нашел так много соотношений между чувствами и склонностями этой девицы с моими, что с каждым днем более и более привязывался к ней… Во время пребывания моего в Чатаме я продолжал посещать дом коменданта Проби, часто у него обедал и проводил здесь все мои вечера, будучи поощряем к тому знаками благорасположения ко мне всего семейства. Наконец, несмотря на все мое предубеждение против женитьбы, я почувствовал действительно, что мне весьма трудно будет расстаться с мисс Елизаветой Проби; я думал даже, что без нее не буду счастлив.

Насколько я мог судить, как расположение отца, так и дочери казались мне весьма благоприятными. Открытие кампании приближалось, и мне скоро предстояло уехать из Чатама; времени терять было нечего. Поэтому за несколько дней ранее я написал к капитану Проби, прося у него руки его дочери. Я приберег этот шаг к концу моего пребывания, в каком-то предвидении, зная отвращение англичан от брачных союзов с иностранцами. Мне думалось, что если несмотря на все кажущиеся признаки, я получу отказ, то мне можно будет тотчас же покинуть Чатам и об этом более не поминать.

Я не обманулся в моей предусмотрительности: на другой день моего признания я получил письмо, в котором капитан Проби говорил мне, что с удовольствием познакомясь со мной и отдавая справедливость моим качествам, он не мог отказать мне в своем уважении и в своей дружбе, но что он весьма далек от желания когда-либо заключать родственный союз с иностранцем и, вследствие того, не может дать своего согласия на мое предложение. Как мне не было досадно, я в глубине души не мог осудить образ мыслей человека свободного, отказывавшегося подвергнуть дочь свою превратностям, ожидавшим нас со смертью Императрицы. Я тем менее хулил его за это, что и сам на его месте поступил бы точно так же. Мисс Елизавета Проби не была согласна с отцом в принципах политических; далее увидим, каким испытаниям подверглась она за то, что не соображалась с ними. Капитан Проби, опасаясь, чтобы его дочь не приняла решения, противного его воле, прибавил в своей духовной, что в случае выхода ее замуж за иностранца, он отнимет ее часть от небольшого состояния, завещаемого детям…».

Опала

Профили Екатерины II, Павла I и Александра I

После смерти императрицы Екатерины для Чичаговых начались тяжелые времена. Будучи обласканы в прошлое царствование, в это они вряд ли могли ждать больших похвал. К тому же за годы службе при отце Павел Васильевич своим острым языком и увлеченностью флотом сумел нажить себе несколько опасных врагов и завистников, ставших необычайно влиятельных при новом государе. Среди них был и А.С. Шишков (в будущем адмирал и министр народного просвещения), бывший в молодости, как и Павел Васильевич, адъютантом Василия Яковлевича. Он настроил против молодого Чичагова любимца Павла Г.Г. Кушелева, а тот, в свою очередь, расстроил отношения Павла Чичагова с государем.

Дело началось с недоразумения: во время прекрасно проведенной кампании император решил отличить Павла Васильевича и пожаловал ему орден Св. Анны 3-й степени, однако на присланном конверте Чичагов, бывший полковником по званию, был назван подполковником . Павел Васильевич обратился за разъяснениями к Кушелеву, на что последний ответил, что он может считать себя подполковником.

От такой «милости» Чичагов был в гневе и тут же подал в отставку, намереваясь отправиться в деревню заниматься родовыми делами. Но в этот момент ему от Елизабет Проби пришло известие о смерти старого капитана и о возможности заключить законный брак. «Надобно было во чтоб то ни стало получить дозволение ехать в Англию, - пишет Павел Васильевич в своих записках, - но каким родом добиться его, когда я был в немилости у Императора? Тем не менее, без надежды получить это дозволение, я подал прошение и зная, что все это займет очень много времени, покуда получу ответ, я уехал с отцом моим в деревню, сообщаясь оттуда с Петербургом. Я не был достаточно связан ни с одним из любимцев Павла, чтобы воспользоваться его посредничеством, но так как Государь отличил и пожаловал в князья графа Безбородко, по той причине, что кредит его понизился вследствие придворных интриг к концу царствования Императрицы, я обратился к нему, зная его дружбу к моему отцу. Он принял на себя испросить для меня разрешения ехать в Англию для моей женитьбы. Но едва он коснулся этого вопроса, как Император приказал прописать в суточном ордере мою просьбу и его отказ, говоря, что “в России настолько достаточно девиц, что нет надобности ехать искать их в Англию”».

Пытаясь оправдаться перед своей невестой, Павел Чичагов описал ей все эти проблемы в письме, однако англичанка, не знавшая русского деспотизма, не поверила и написала, что предоставляет возможность Чичагову отказаться от его обязательств. Одновременно с тем Россия начинала готовиться к войне с Голландией, где должен был участвовать и английский флот. По ходатайству отца царской фаворитки Лопухиной и русского посланника графа Воронцова Чичагову было разрешено (1) поехать в Англию для женитьбы и (2) дано назначение на флот в чине контр-адмирала. Однако второе обстоятельство для Чичагова было нарушением чести, поскольку по военным меркам, вернувшись на службу, он должен будет стоять под началом тех, кто в бытность его капитаном был мичманом и ходил у него в подчиненных. Это вызвало страшный гнев государя, Чичагов был вызван на разговор. Эту впечатляющую сцену он запечатлел в своих мемуарах:

«…Когда дверь кабинета отворилась, я увидел Павла в глубине комнаты, окруженным его адъютантами и вне себя от ярости. Он тотчас же сказал мне: «Вы не хотите мне служить? Вы хотите служить иностранному государю?» Я видел хорошо, что его уверили, будто я хочу поступить в английскую службу, и что женитьба моя только служит тому предлогом. Поэтому я готовился ответить, что это никогда не было и не могло быть моим намерением, потому что английская конституция не допускает иностранцев на службу, но едва я открыл рот, как он приказал мне молчать… ярость его возрастала, и он вскричал: «Уволить его в отставку и посадить под арест. Возьмите у него шпагу, — сказал он одному из адъютантов, — снимите с него орден». Я тотчас же ее отдал. «Отослать его в деревню с запрещением носить мундир, или скорей снять с него мундир сию же минуту!»»

В тюрьме Чичагов сильно заболел и по ходатайствам своего отца и графа фон дер Палена, который имел некоторое влияние на императора, был восстановлен на службе с разрешением отправиться для женитьбы в Англию. Чичагов вернулся в Россию вместе со своей женой в 1800 году - как раз вовремя: вскоре Павел переменил свое отношение к Англии, заключив союз с наполеоновской Францией.

«Дней александровых прекрасное начало…»

После смерти Павла и воцарения Александра дела Павла Васильевича пошли в гору. Будучи, как и государь, ярым сторонником реформ, Чичагов был уже в 1801 году приближен к особе императора, в 1802 году получил назначение в комитет по преобразованию флота, а позже с повышением в звании до вице-адмирала назначен был министром морских сил. Однако и здесь проявилась типичная для Чичагова неуживчивость и большая чувствительность в государственных вопросах и делах чести - после ряда конфликтов с членами кабинета министров Павел Васильевич в 1809 году после смерти отца берет заграничный отпуск, а в 1811 году просит уволить его с поста министра. В том же 1811 году умирает обожаемая жена адмирала, оставив ему троих дочерей.

Березина

В начале 1812 года Павел Васильевич был назначен вместо М.И. Кутузова командующим Дунайской армией, ведшей войну против Турции. Государь, предвидя скорую войну с Наполеоном, просил его как можно быстрее завершить эту войну. Однако к моменту прибытия адмирала к войскам хитрый Кутузов уже успел заключить с турками мир, оставив тем самым адмирала Чичагова командовать громадным сухопутным корпусом. После начала Отечественной войны Чичагов долгое время оставался командующим Дунайской армией, пока осенью не получил поручение возглавить все южные войска и двигаться скорым маршем к Борисову.

Под Березиной адмирал Чичагов оказался в очень странном положении: его сравнительно небольшой корпус без помощи вполне сознательно затормозивших свое движение армий Кутузова и Витгенштейна оказался один на один с рвущимися на Запад войсками Наполеона. Безусловно, его уверенность в том, что «дело уже сделано» и «враг мира изловлен», была изначально неверной, однако, как писал историк Е.В. Тарле, глупо было предполагать, что талантливый флотоводец сможет совладать с главным военным гением 20-летия.

После нелепой Березины обществу, как российскому, так и мировому, нужно было найти виновника происшедшего. Гениальный старик Кутузов, приведший русских к победе, а также «спаситель Петрополя» Витгенштейн не подходили на эту роль. Единственным подходящим кандидатом стал Чичагов. Против него писались эпиграммы и басни, его имя звучало во всех салонах, его даже обвиняли в измене. Не выдержав всего этого потока клеветы и насмешек, в 1813 году Чичагов оставляет командование 3-й армией и отправляется в бессрочный отпуск во Францию.

Эмигрант по собственной воле

После 1813 года П.В. Чичагов так и не вернулся в Россию, даже когда император Николай I в 1834 году издал указ о возвращении на Родину всех своих подданных, пребывающих за рубежом более 5 лет, он оставался в Европе. В связи с эти все его имущество в России было конфисковано, а сам Чичагов, потерявший в том же 1834 году зрение, остался жить у своей дочери Екатерины во Франции.

На старости лет П.В. Чичагов написал чрезвычайно явзительные «Записки», которые являются очень подробным и весьма качественным описанием эпохи.

Когда говорят об адмирале П.В. Чичагове, то обычно связывают с его именем неудачу с пленением Наполеона при его переправе через Березину и как следствие этого - "срыв" победоносного окончания Отечественной войны 1812 года. Настала пора отказаться от старых стереотипов и разобраться в истинных причинах, побудивших современников адмирала, а также историков, в том числе и некоторых современных, отнестись к нему столь предвзято. Почему этот умный, способный, блестяще образованный человек, всю жизнь стремившийся с честью служить Родине, в конце концов оказался вынужден покинуть ее пределы, а его имя, по сути дела, было предано забвению. Правнук адмирала, Леонид Михайлович Чичагов, приложивший немало сил для восстановления доброго имени своего знаменитого предка, писал, что при ближайшем рассмотрении "многие личности, несправедливо навлекшие на себя негодование или презрение потомства, окажутся вовсе не столь темными и гнусными, какими мы привыкли считать их по наследственным традициям, и, наоборот, личности, особенно превознесенные и излюбленные, далеко не заслуживающими ни сочувствия, ни уважения потомства".

Павел Васильевич Чичагов родился в 1767 г. в семье капитана Российского флота Василия Яковлевича Чичагова, выходца из небогатых дворян Костромской губернии, ставшего в период царствования Екатерины II знаменитым флотоводцем. "Я родился 27 июня - в день Полтавской битвы, что уже само по себе было добрым знаком", - напишет он потом в своих мемуарах. Семья Чичаговых жила в то время в Коломне, одном из заболоченных районов Петербурга между реками Мойкой и Фонтанкой, где ютились семьи моряков и рабочих с верфей, а также чиновных людей с небольшим достатком.

Характер юного Павла формировался под влиянием его родителей. Вспоминая о них, он писал: "Жизнь отца моего была... неразлучно связана с моею в течение сорока лет: я не только почти постоянно жил с ним, но имел счастье служить под его начальством до 30 лет. Таким образом, я имел перед глазами прекраснейший образец добродетелей гражданских, чувств благороднейших, твердости и независимости характера, столь редких в некоторых странах". "Матушка была женщина здравомыслящая и рассудительная и, как природная саксонка, передала мне, как я думаю, тот, свойственный этому племени, дух независимости, который я навсегда в себе сохранил". Как отмечал Л.М. Чичагов в предисловии к упомянутым выше мемуарам, "дух правды, чести и независимости вошел в плоть и кровь Павла Васильевича с самого его рождения и он возрастал с теми твердыми убеждениями, которые несмотря на все превратности судьбы не покидали его и до самой смерти".

Он рос "живым по натуре, восприимчивым, впечатлительным", но в то же время "был менее сдержан, нежели его отец". Он не скрывал своего превосходства перед менее образованными сверстниками и порой допускал колкости и насмешки в их адрес. Школьная программа была пройдена Павлом за два года вместо четырех. К 14-ти годам он уже освоил все науки, которые преподавались в русских школах, и его отец просто не знал, что с ним делать дальше. Было решено продолжить его образование дома с репетиторами. "Склонность к точным наукам с применением их к механике", углубленному изучению математики и навигации, а также рассказы отца о морских походах, "желание следовать по тому же самому поприщу, что и его отец, и надежда не разлучаться с ним" - все это решило выбор Павлом профессии моряка.